Замещающий ребенок. Случай из практики. Мальчики.
Часть вторая.
Сразу хочу предупредить, что данная статья не нарушает конфиденциальности. Во-первых, от клиентки, случай которой напоминает случай, описанный мной, получено разрешение и она в курсе этой статьи. Во-вторых, случай скорее собирательный, так как я уже и раньше работала с подобным. Изменено очень многое.
Продолжение.
Где-то месяца через два, Саша рассказала мне, что до сих пор не может успокоиться после беды, случившейся в их семье за три года до рождения сына. Оказалось, что тогда она забеременела первый раз, беременность была очень желанная, запланированная и с самого начала малыш, который тогда еще выглядел едва заметной точечкой на фото УЗИ, уже получил имя Миша. Они с будущим папой разговаривали с ним. Саша давала ему слушать музыку, прислоняя к животу плейер, пела ему сама. Вместе с мужем они покупали ей одежду в магазинах для мам, беременность протекала хорошо, по словам врачей.
Они собирались на очередное УЗИ, когда уже было почти 5 месяца беременности. Выбрали хорошего специалиста, хотели делать запись. В назначенный день вместе с мужем вошли в кабинет, и, не прошло и минуты, как врач сообщил страшный диагноз. Приговор был следующий – ВПР плода, несовместимые с жизнью. Искусственные роды. Дальше Саша все вспоминает, как сквозь туман: звучали какие-то фразы, экран он сразу погасил, говорил, как, куда, когда ехать, к кому обратиться. И еще явственно прозвучала и навсегда застряла в памяти фраза – эту патологию можно было бы увидеть уже на предыдущем УЗИ, когда было только 12 недель. Но врач просмотрел. Отчего это произошло – не известно.
Рассказывать, что Саше потом пришлось пережить, не буду – это заняло не одну встречу. Если вкратце, к сожалению, не всегда попадаются понимающие врачи. Еще почти месяц ее они с мужем бегали по врачам. Она ходила с сыном в животе, зная, что он обречен. Срок, когда можно было что-то срочно сделать, подходил к концу. Помогла только угроза подать жалобу и пойти в суд. Хотя она это точно не помнит, говорит только, если бы не муж… Он спас тогда ситуацию. Сам, сильно переживая из-за сложившейся ситуации, он, как мог, поддерживал ее. Эта беда очень сблизила их.
Были еще тяжелые подробности, о которых не буду здесь писать. Скажу сразу, что тогда она своими силами и при поддержке родных справилась с этим горем, обещая себе, что у нее все получится, потому что она сильная.
Она приняла это событие, как свою личную болезнь, а еще как страшный сон. Ребенка после этих искусственных родов она не видела, что, возможно и подтолкнуло к мысли о том, что пусть будет, как будто и не было ничего. Надо вычеркнуть этот период и начать новый этап, который будет называться «Подготовка к рождению ребенка».
Когда Саша рассказывала мне все это впервые, она была абсолютно уверена в том, что они с мужем все делали правильно. Да и все окружающие поддерживали «Какие ваши годы – еще родите!». И это страшное событие отошло в тень.
Целый год им нельзя было планировать – витамины, наблюдения хороших врачей, анализы – вся та соломка, которую в этот раз решено было подстелить, чтобы не повторился кошмар. Но все время выходило, что все, что они не делали во благо, держало в памяти тот первых «неудачный» раз. «СЕЙЧАС все будет хорошо. Все у нас получится». Хотя напрямую о том случае никто не говорил.
Прошло два года и уже год, как они старались зачать ребенка, но Саша никак не могла забеременеть. По ее и его анализам все в норме. Желание забеременеть было огромное, но ничего не получалось. И, по ее воспоминаниям, как только они с мужем решились на ЭКО и удалось «отпустить мозг» - ведь обычно так все советуют, как тест оказался положительным. Рассказывая это, она сияла!
Дальше все, как во сне. Она наблюдалась сразу у трех врачей. Когда врач на УЗИ 12 недель сказал ей, что это СНОВА МАЛЬЧИК, Саша сразу назвала его Мишей. Все, как она хотела. Все исправляется.
Миша, тот самый, который «не получился». Новый, но старый ребенок. Замещающий ребенок. Ребенок ВМЕСТО. Я радовалась вместе с ней, что ей удалось забеременеть. Но не смогла не обратить внимания, что не очень хорошо, что имя она дала сыну то же самое. Уже чужое имя. Сказала, не вдаваясь пока в подробности. Она задумалась и произнесла: «наверно, да». Саша согласилась, но, как мне показалось, пока только потому, что доверяла мне.
Миша родился на радость всем – врачам, родителям, воспитателям! Она считала его идеальным. Саша всегда верила, что у него все получится, что он всего добьется. Поэтому не очень переживала, если он чуть позже начнет стоять, говорить, ходить – все равно он будет первым.
И не думала совсем она о том, что он просто обязан быть первыми, потому что он замещающий! И не знала она, что такое замещающий ребенок, которым и стал Миша. Как замещающий, он теперь обязан жить «за себя и за того парня». За того умершего брата, о котором даже не знал ничего. За того идеализированного родителями младенца. И эту непосильную ношу он должен теперь нести.
А если бы, в свое время, родители проделали внутри себя работу горевания, то смогли бы отпустить младенца, справиться с горем и начать полноценно жить. И родился бы тогда сынок, не влача за собой этот тяжкий груз.
И даже узнав, ухватив что-то на той встрече, Саша пока не смогла понять, что же такое произошло. И что с этим делать. Как теперь отделить от себя ТО прошлое? Ведь эти два ребенка, как это не страшно звучит, спутаны в ее бессознательном воедино.
В данном случае два общих момента между ними были явными – пол и имя, которое она дала сама. Первого младенца никто не видел, поэтому визуального сходства искать не приходилось, что часто бывает в других случаях, когда родители пытаются разглядеть в замещающем ребенке черты ушедшего.
Замещающий ребенок – это иллюзия. Попытка родителей обмануть смерть.
И эту иллюзорность и «обманчивость» такой ребенок будет испытывать по отношению к себе.
Отклоняясь от нашей истории, хочу немного остановиться тут на теме замещающего ребенка.
Помимо того, что уже было сказано выше, у замещающего ребенка присутствует странное видение своего тела. Кажется, они неадекватно оценивают его. Они могут так и говорить: «я живу как будто не в своем теле. Я чувствую, что я другой на самом деле. Я всю жизнь могу смотреть на себя со стороны, наблюдать за собой. И никак не могу почувствовать себя внутри».
Еще одна явная отличительная черта такого ребенка – это обостренное чувство вины.
С одной стороны – он чувствует вину родителей, не осознавая ее. С другой стороны – переживает вину за то, что получил жизнь ценой смерти другого.
Замещающий ребенок как будто всю жизнь живет с мертвым ребенком внутри (это очень легко было объяснить Саше, которая жила так какое–то время, но пока объяснения ни к чему бы не привели).
Какой выход? Как разъединить двух детей внутри бессознательного мамы? Конечно, нужна работа со специалистом, причем, пока ребенок маленький, его тоже хорошо взять в терапию, параллельно с матерью.
Когда происходит это рассоединение, мама начинает воспринимать их, как двух разных личностей, сознательно и бессознательно. И, таким образом, замещающий ребенок получает пространство для жизни сначала внутри маминой психики, маминого восприятия.
А, как следствие, и во внешней жизни.
Это работа не простая и, конечно, не быстрая. Но она стоит того, чтобы живой ребенок смог полноценно жить.
Почему не нужна спешка, хотя очень хочется поскорее разрешить ситуацию? Если торопиться, могут начать срабатывать мощные психологические защиты. Ведь когда такая расклейка произойдет внутри матери, ей предстоит работа, от которой она «убегала» с помощью замещения: работа горевания по умершему ребенку. А это время. И силы. Нужно прийти к этому подготовленной.
Поэтому эта тема поднималась только тогда, когда Саша сама приходила к ней. А это случалось с большими перерывами. Когда я коснулась неправильно данного имени ее сыну, это могло для нее послужить знаком, что на это надо обратить внимание, что этот ее шаг мог к чему-то привести. И что тема важная.
Очень важно, чтобы в семье помнили и говорили об умершем ребенке. Не как о некой идеализированной фигуре. А просто как о ребенке, которого любили. И которого сейчас нет. Это очень нелегко, потому что это больно. Но такое обсуждение может помочь второму ребенку обрести себя. Также важна терапевтическая работа и с самим ребенком.
Приближалось лето, и в нашей с Сашей работе намечался перерыв на месяц, связанный с отпуском. Договорившись о дате встречи после отпуска, мы разошлись. В отпуске Саша не обращалась ко мне, впрочем, она старалась никогда не беспокоить меня (как говорила она), вне рамок сессии.
Где-то месяца через два, Саша рассказала мне, что до сих пор не может успокоиться после беды, случившейся в их семье за три года до рождения сына. Оказалось, что тогда она забеременела первый раз, беременность была очень желанная, запланированная и с самого начала малыш, который тогда еще выглядел едва заметной точечкой на фото УЗИ, уже получил имя Миша. Они с будущим папой разговаривали с ним. Саша давала ему слушать музыку, прислоняя к животу плейер, пела ему сама. Вместе с мужем они покупали ей одежду в магазинах для мам, беременность протекала хорошо, по словам врачей.
Они собирались на очередное УЗИ, когда уже было почти 5 месяца беременности. Выбрали хорошего специалиста, хотели делать запись. В назначенный день вместе с мужем вошли в кабинет, и, не прошло и минуты, как врач сообщил страшный диагноз. Приговор был следующий – ВПР плода, несовместимые с жизнью. Искусственные роды. Дальше Саша все вспоминает, как сквозь туман: звучали какие-то фразы, экран он сразу погасил, говорил, как, куда, когда ехать, к кому обратиться. И еще явственно прозвучала и навсегда застряла в памяти фраза – эту патологию можно было бы увидеть уже на предыдущем УЗИ, когда было только 12 недель. Но врач просмотрел. Отчего это произошло – не известно.
Рассказывать, что Саше потом пришлось пережить, не буду – это заняло не одну встречу. Если вкратце, к сожалению, не всегда попадаются понимающие врачи. Еще почти месяц ее они с мужем бегали по врачам. Она ходила с сыном в животе, зная, что он обречен. Срок, когда можно было что-то срочно сделать, подходил к концу. Помогла только угроза подать жалобу и пойти в суд. Хотя она это точно не помнит, говорит только, если бы не муж… Он спас тогда ситуацию. Сам, сильно переживая из-за сложившейся ситуации, он, как мог, поддерживал ее. Эта беда очень сблизила их.
Были еще тяжелые подробности, о которых не буду здесь писать. Скажу сразу, что тогда она своими силами и при поддержке родных справилась с этим горем, обещая себе, что у нее все получится, потому что она сильная.
Она приняла это событие, как свою личную болезнь, а еще как страшный сон. Ребенка после этих искусственных родов она не видела, что, возможно и подтолкнуло к мысли о том, что пусть будет, как будто и не было ничего. Надо вычеркнуть этот период и начать новый этап, который будет называться «Подготовка к рождению ребенка».
Когда Саша рассказывала мне все это впервые, она была абсолютно уверена в том, что они с мужем все делали правильно. Да и все окружающие поддерживали «Какие ваши годы – еще родите!». И это страшное событие отошло в тень.
Целый год им нельзя было планировать – витамины, наблюдения хороших врачей, анализы – вся та соломка, которую в этот раз решено было подстелить, чтобы не повторился кошмар. Но все время выходило, что все, что они не делали во благо, держало в памяти тот первых «неудачный» раз. «СЕЙЧАС все будет хорошо. Все у нас получится». Хотя напрямую о том случае никто не говорил.
Прошло два года и уже год, как они старались зачать ребенка, но Саша никак не могла забеременеть. По ее и его анализам все в норме. Желание забеременеть было огромное, но ничего не получалось. И, по ее воспоминаниям, как только они с мужем решились на ЭКО и удалось «отпустить мозг» - ведь обычно так все советуют, как тест оказался положительным. Рассказывая это, она сияла!
Дальше все, как во сне. Она наблюдалась сразу у трех врачей. Когда врач на УЗИ 12 недель сказал ей, что это СНОВА МАЛЬЧИК, Саша сразу назвала его Мишей. Все, как она хотела. Все исправляется.
Миша, тот самый, который «не получился». Новый, но старый ребенок. Замещающий ребенок. Ребенок ВМЕСТО. Я радовалась вместе с ней, что ей удалось забеременеть. Но не смогла не обратить внимания, что не очень хорошо, что имя она дала сыну то же самое. Уже чужое имя. Сказала, не вдаваясь пока в подробности. Она задумалась и произнесла: «наверно, да». Саша согласилась, но, как мне показалось, пока только потому, что доверяла мне.
Миша родился на радость всем – врачам, родителям, воспитателям! Она считала его идеальным. Саша всегда верила, что у него все получится, что он всего добьется. Поэтому не очень переживала, если он чуть позже начнет стоять, говорить, ходить – все равно он будет первым.
И не думала совсем она о том, что он просто обязан быть первыми, потому что он замещающий! И не знала она, что такое замещающий ребенок, которым и стал Миша. Как замещающий, он теперь обязан жить «за себя и за того парня». За того умершего брата, о котором даже не знал ничего. За того идеализированного родителями младенца. И эту непосильную ношу он должен теперь нести.
А если бы, в свое время, родители проделали внутри себя работу горевания, то смогли бы отпустить младенца, справиться с горем и начать полноценно жить. И родился бы тогда сынок, не влача за собой этот тяжкий груз.
И даже узнав, ухватив что-то на той встрече, Саша пока не смогла понять, что же такое произошло. И что с этим делать. Как теперь отделить от себя ТО прошлое? Ведь эти два ребенка, как это не страшно звучит, спутаны в ее бессознательном воедино.
В данном случае два общих момента между ними были явными – пол и имя, которое она дала сама. Первого младенца никто не видел, поэтому визуального сходства искать не приходилось, что часто бывает в других случаях, когда родители пытаются разглядеть в замещающем ребенке черты ушедшего.
Замещающий ребенок – это иллюзия. Попытка родителей обмануть смерть.
И эту иллюзорность и «обманчивость» такой ребенок будет испытывать по отношению к себе.
Отклоняясь от нашей истории, хочу немного остановиться тут на теме замещающего ребенка.
Помимо того, что уже было сказано выше, у замещающего ребенка присутствует странное видение своего тела. Кажется, они неадекватно оценивают его. Они могут так и говорить: «я живу как будто не в своем теле. Я чувствую, что я другой на самом деле. Я всю жизнь могу смотреть на себя со стороны, наблюдать за собой. И никак не могу почувствовать себя внутри».
Еще одна явная отличительная черта такого ребенка – это обостренное чувство вины.
С одной стороны – он чувствует вину родителей, не осознавая ее. С другой стороны – переживает вину за то, что получил жизнь ценой смерти другого.
Замещающий ребенок как будто всю жизнь живет с мертвым ребенком внутри (это очень легко было объяснить Саше, которая жила так какое–то время, но пока объяснения ни к чему бы не привели).
Какой выход? Как разъединить двух детей внутри бессознательного мамы? Конечно, нужна работа со специалистом, причем, пока ребенок маленький, его тоже хорошо взять в терапию, параллельно с матерью.
Когда происходит это рассоединение, мама начинает воспринимать их, как двух разных личностей, сознательно и бессознательно. И, таким образом, замещающий ребенок получает пространство для жизни сначала внутри маминой психики, маминого восприятия.
А, как следствие, и во внешней жизни.
Это работа не простая и, конечно, не быстрая. Но она стоит того, чтобы живой ребенок смог полноценно жить.
Почему не нужна спешка, хотя очень хочется поскорее разрешить ситуацию? Если торопиться, могут начать срабатывать мощные психологические защиты. Ведь когда такая расклейка произойдет внутри матери, ей предстоит работа, от которой она «убегала» с помощью замещения: работа горевания по умершему ребенку. А это время. И силы. Нужно прийти к этому подготовленной.
Поэтому эта тема поднималась только тогда, когда Саша сама приходила к ней. А это случалось с большими перерывами. Когда я коснулась неправильно данного имени ее сыну, это могло для нее послужить знаком, что на это надо обратить внимание, что этот ее шаг мог к чему-то привести. И что тема важная.
Очень важно, чтобы в семье помнили и говорили об умершем ребенке. Не как о некой идеализированной фигуре. А просто как о ребенке, которого любили. И которого сейчас нет. Это очень нелегко, потому что это больно. Но такое обсуждение может помочь второму ребенку обрести себя. Также важна терапевтическая работа и с самим ребенком.
Приближалось лето, и в нашей с Сашей работе намечался перерыв на месяц, связанный с отпуском. Договорившись о дате встречи после отпуска, мы разошлись. В отпуске Саша не обращалась ко мне, впрочем, она старалась никогда не беспокоить меня (как говорила она), вне рамок сессии.
